Волк среди теней - Геммел Дэвид - Страница 23

• Предыдущая
• 23/74
• Следующая

— Йон?

— Я слушаю, мой друг.

— Прочти мне что?нибудь из Книги.

— Что ты хотел бы?

— Двадцать второй псалом.

Шэнноу сбегал за Библией, открыл на нужном месте и начал читать:

«Боже мой! Боже мой! Для чего Ты оставил меня? Далеки от спасения моего слова вопля моего… — Шэнноу продолжал читать, пока не дошел до стиха: — Скопище злых обступило меня, пронзили руки мои и ноги мои. Можно было бы перечесть все кости мои, а они смотрят и делают из меня зрелище».

Шэнноу перестал читать. По его щекам струились слезы и капали на страницу.

Каритас закрыл глаза, его голова склонилась. Шэнноу подошел к нему, и старик на краткий миг приподнял голову. Шэнноу увидел, как угас свет жизни в его глазах. Пошатываясь, он вернулся к Библии, поднял ее из снега, обтер и, вернувшись к старику, начал читать другой псалом:

"Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной… " Дальше он читать не смог.

Тогда Шэнноу закричал от боли, и его голос эхом отозвался в холмах. Он упал на колени в снег и спрятал лицо в ладонях.

Мальчик Села нашел его там в сумерках, полузамерзшего, в полубреду. Он заставил его встать на ноги и отвел в небольшую пещерку, где разжег костер. Через некоторое время Шэнноу заснул. Села привел в пещерку лошадей и укрыл Иерусалимца одеялом.

Шэнноу проснулся среди ночи. Села сидел перед костром, уставившись в огонь.

— Где остальные?

— Убиты.

— Как это произошло?

— Я забрал лошадей, как ты приказал, и погнал их на запад. И там мы наткнулись на другой отряд исчадий. Они, видимо, разделились — и эти напали на наших женщин, наверное, тогда же, когда мы напали на другой отряд. Они настигли нас на открытой равнине, и их пистолеты начали косить нас. Я был позади остальных. Я повернул лошадь и ускакал, как трус.

— Дать себя убить — скверный способ доказать свою храбрость, Села.

— Они уничтожили нас, Громобой, никого не осталось.

— Я знаю, малый. И для такого горя нет слов утешения.

— Но почему? Почему они просто убивают? Ведь у них нет никакой причины! Даже канны убивают ради пищи. Почему эти исчадия Ада причиняют такие страдания?

— Ответа нет, — сказал Шэнноу. — Поспи, малый. Завтра мы отправимся искать моих.

— Ты возьмешь меня с собой?

— Если ты захочешь.

— Мы будем охотиться на исчадий?

— Нет, Села, мы будем прятаться от них.

— Я хочу убить их всех!

— Я понимаю, но один мужчина и один мальчик не могут изменить лик мира. Настанет день, и они проиграют. Бог не допустит, чтобы они преуспевали.

— Твой Бог не защитил моих, — сказал Села.

— Да, но он сохранил тебе жизнь.

Шэнноу откинулся, заложил руки за голову и уставился на огненные блики, скользящие по каменному своду. Он вспомнил предупреждение Каритаса. Исчадия ищут его. Но почему? Что он совершил такого, из?за чего стоило бы начать охоту на него? И почему его разыскивает целое войско?

Он закрыл глаза и незаметно заснул. Ему приснилось, что он парит над огромным каменным зданием в центре большого угрюмого города. Ночной мрак сотрясали гулкие удары, будто гигантские молоты били по гигантским наковальням. На площадях и у дверей кабаков толпились люди. Шэнноу опустился к каменному зданию, увидел статуи рогатых чешуйчатых демонов по сторонам длинной лестницы, ведущей к дубовым дверям. Он поднялся по лестнице, проник через закрытые двери и оказался в зале, вдоль стен которой тянулись резные фигуры драконов и ящериц. Винтовая лестница вела в обсерваторию, где длинный телескоп был наведен на звезды, и несколько человек в красных мантиях писали что?то гусиными перьями на пергаментах. Шэнноу проплыл по воздуху мимо них. У еще одной двери стояли двое часовых, держа ружья поперек груди. Миновав их, он оказался в комнате, освещенной красными свечами.

Там сидел мужчина, штудируя карты. Он был красив. Темные волосы на висках, подернутые серебром, нос длинный и прямой, чувственный рот с полными губами, серые глаза с насмешливыми морщинками в углах.

На нем была белая рубашка, серые брюки и башмаки из змеиной кожи. Когда Шэнноу проплыл у него за спиной, он весь напрягся и встал.

— Добро пожаловать, мистер Шэнноу, — сказал он, оборачиваясь и глядя на Шэнноу в упор. Его глаза теперь были полны издевки. Шэнноу почувствовал страх, перерастающий в ужас, потому что вокруг этого человека сгустилось темное облако и поплыло к нему. Иерусалимец отпрянул, а облако обрело форму: перед ним повисла огромная раздутая голова, покрытая чешуей и увенчанная рогами, с пастью, усаженной заостренными зубами. Из облака выпростались руки, когтистые пальцы потянулись к нему… он бежал назад в свое тело и проснулся весь в поту, барахтаясь под одеялом, подавляя крик. Его взгляд метнулся по пещере мимо спящего Селы и двух лошадей. Подавляя панику, Шэнноу вытащил правый пистолет из кобуры возле изголовья. Рукоятка охладила его ладонь.

Он снова вытянулся на постели, закрыл глаза, и тотчас на него накинулся демон, топыря когти. И вновь он проснулся, содрогаясь от ужаса. Заставив себя успокоиться, он помолился — долго и истово, потом убрал пистолет в кобуру, скрестил руки на груди и снова заснул.

Вновь он оказался над каменным зданием, и навстречу ему ринулся демон. Он поднял руки, и в обеих оказался сверкающий меч. Он помчался к демону, и мечи, как две молнии, пронзили вздутое тело. Когти начали рвать его, но он не обращал внимания, а рубил и колол, словно в приступе безумия. Чудовище попятилось, и в его кроваво?красных глазах Шэнноу увидел зарождающийся страх. Выпрямившись, Иерусалимец воткнул меч в жуткую морду. Из ран повалил дым, и чудовище исчезло.

На его месте воспарил тот самый красавец в белоснежном одеянии.

— Я недооценил вас, мистер Шэнноу, — сказал он.

— Кто ты?

— Я Аваддон. Вам это имя должно быть знакомо.

— Это имя есть в Книге Откровения, — сказал Шэнноу. — Ангел бездонной бездны. Ты — не он, ты всего лишь человек.

— Кто знает, мистер Шэнноу? Если человек не умирает, то он — божество. Я прожил триста сорок шесть лет благодаря Владыке этого мира.

— Ты служишь Змию, — отрезал Шэнноу.

— Я служу Тому, Кто победил. Как можете вы быть так глупы, мистер Шэнноу? Армагеддон завершился, а где Новый Иерусалим? Где волк пасется рядом с ягненком? Где лев ест солому, подобно волу? Нигде, мистер Шэнноу. Мир погиб, и ваш Бог погиб с ним. Вы и я — два полюса нового порядка. Мои земли процветают, мои войска могут завоевать мир. А вы? Вы — одинокий скиталец, бродящий по миру словно тень. Нигде не желанный, нигде не нужный — совсем как ваш Бог.

Шэнноу ощутил, как правда этих слов давит его, точно каменная плита, но он ничего не сказал.

— Не находите, что ответить, мистер Шэнноу? Вам следовало бы прислушаться к старику Каритасу. У него был шанс присоединиться ко мне столетие назад, но он предпочел жить в лесах, будто благочестивый отшельник. Теперь он умер — и весьма поэтично, а с ним и его земляные черви. Вы будете следующим, мистер Шэнноу. Разве что предпочтете присоединиться к исчадиям Ада?

— Нет ничего в мире, что могло бы соблазнить меня присоединиться к тебе, — ответил Шэнноу.

— Да неужели? А жизнь Донны Тейбард?

Шэнноу заморгал от неожиданности и попятился.

Красавец засмеялся.

— Ах, мистер Шэнноу, вы, право, не заслуживаете моей вражды. Вы — комар в ухе слона. Убирайтесь и умрите где?нибудь. — Он поднял ладонь, и Шэнноу отбросило от него с ошеломляющей быстротой.

Он проснулся и застонал. Взял Библию и при свете зари тщетно искал в ней слова, которые сдвинули бы плиту с его души.

Шэнноу и Села покинули земли племени Зерна и направились на север через широкую равнину. Они ехали неделю за неделей, останавливались на ночлег в овражках и нигде не видели признаков человеческого обитания. Шэнноу хранил подавленное молчание, и Села с деликатной почтительностью оставлял его в покое. Мальчик по вечерам сидел и смотрел, как Шэнноу склоняется над Библией, ища наставления и не находя.

• Предыдущая
• 23/74
• Следующая