Призраки грядущего - Геммел Дэвид - Страница 34

• Предыдущая
• 34/62
• Следующая

Окас с бесконечным терпением следил за ходом веков, судя о времени по движению звезд. Наконец он увидел дома, какие строят теперь, и направил свой дух к деревне. Он подумал о Киалле, и его потянуло к домику на западной стороне. Окас увидел рождение мальчика, гордую улыбку на лице усталой матери, счастье в глазах отца, бережно принявшего сына на руки.

Время бежало мимо Окаса. Мать умерла от лихорадки, когда мальчик только начал ходить. Отец поранился, получил заражение крови и тоже умер. Мальчика вырастили чужие, и он встретил темноволосую девочку по имени Равенна.

Наконец настал день набега, и в деревню ворвались надрены, размахивая мечами и копьями.

Окас отвел взгляд от сцены побоища и подождал, пока надрены не вернулись с пленницами в холмы, где стояли наготове повозки с цепями и веревками.

Он шел за ними сто миль до огороженного частоколом селения — потом видение померкло.

Окас открыл глаза и потянулся, подавив стон от боли в застывших суставах. Ветер холодил кожу.

Окас смертельно устал. Но ему нужно было совершить еще одно странствие. Зов был силен — Окас уступил ему, дух снова вышел из тела и полетел через степь. Горы с этой высоты, окутанные снегом и облаками, были прекрасны. Окас снизился над самой высокой из них и сквозь камень проник глубоко во тьму. Он оказался в пещере, где на стенах мерцали факелы и у маленького костра сидел старик. На морщинистой шее висело ожерелье из львиных зубов, жидкая седая борода казалась неосязаемой словно дым. Он открыл глаза, посмотрел на Окаса, и Окас увидел в этих темных глазах такую боль и печаль, что едва не заплакал.

— Здравствуй, брат, — сказал Аста-хан. Судорога свела его лицо, и он вскрикнул.

— Чем я могу тебе помочь? — спросил Окас. — Что с тобой творится?

— Они убивают моих детей. Тут ты ничем не поможешь. Скоро они пошлют сюда свое воинство, и вот тогда мне понадобится помощь. Слетятся демоны, а у меня не хватит сил, чтобы отправить их назад в преисподнюю. Но с тобой мы сможем осилить их.

— Тогда я приду, брат, и приведу помощь.

— Призраков Грядущего?

— Да.

— Думаешь, они придут, если ты попросишь?

— Думаю, придут.

— Их встретят здесь неописуемые ужасы. Демоны воплотят в жизнь худшие их страхи.

— Они придут.

— Почему ты решил помочь мне? Ты ведь знаешь, чего я хочу, — ты все знаешь.

— Не всё. Всего не знает ни один человек.

Аста снова закричал и скорчился на полу. Окас тихо ждал, когда старый шаман распрямится и вытрет слезы.

— Теперь они убивают малышей — я не могу отгородиться от их мучений.

— И не нужно. Поди сюда, возьми меня за руку.

Дух Аста-хана воспарил ввысь. Духовный облик был моложе и крепче телесного. Окас взял его за руку, переливая в шамана свою силу.

— Почему? — снова спросил Аста. — Зачем ты это все делаешь?

— Быть может, я делаю это не ради тебя.

— Ради кого же? Ради Тенаки? Он не был твоим господином.

— Главное, что я это делаю. А теперь мне пора вернуться в свою плоть. Когда будет нужда, я приду.

Киалл кипел от гнева. Пока путники ждали Окаса на опушке леса, юноша подсел к Чареосу и начал изливать ему душу, но тот оборвал его, сказав:

— Пойдем-ка со мной.

Зайдя в лес так, чтобы их не слышали другие, Чареос обратил к Киаллу гневный взор и суровое лицо.

— Не изводи на меня попусту свое праведное негодование, мальчик. Когда налетели надрены, ты бездействовал, и твои односельчане тоже. Понятно, почему они не хотят видеть пленниц, — это все равно что заглянуть в зеркало и увидеть там собственную трусость. Зачем им этот живой укор перед глазами? Каждый раз, проходя мимо пострадавшей, они вспоминали бы о собственном несовершенстве. И довольно ныть по этому поводу.

— Чего ты злишься? Разве нельзя объяснить спокойно?

— Объяснить? — Чареос возвел глаза к небу, и Киалл не сразу понял, что он пытается сдержать себя. Наконец он сел и указал Киаллу место рядом с собой. — Нет у меня времени объяснять тебе каждую мелочь, Киалл, да и охоты тоже. Я всегда полагал, что человек должен мыслить самостоятельно Если он полагается на суждения других, собственные его мозги делаются никуда не годными. Ты спрашиваешь, почему я злюсь? Давай разберемся. Как по-твоему, откуда надрены знают, что в такой-то деревне есть много молодых женщин?

— Не знаю.

— Думай, будь ты проклят!

— Разведчиков высылают? — предположил Киалл.

— Само собой. А еще?

— Расспрашивают торговцев, лудильщиков, странников.

— Хорошо. О чем же они их расспрашивают?

— Да обо всем. Не понимаю, к чему ты клонишь.

— Поймешь, дай срок. А как в одной деревне узнают о том, что делается в другой?

— Все от того же бродячего люда. Отец говорил, что от этого торговля бойче идет — все собираются к телеге коробейника, чтобы послушать новости.

— Ага. И какую же новость разнесет повсюду следующий коробейник?

Киалл покраснел до ушей и сглотнул.

— Он расскажет, что герои Бел-Азара отправились искать Равенну.

— А кто первый услышит об этом героическом деянии? — спросил Чареос, сощурившись и стиснув зубы.

— Надрены. Прости меня. Я не подумал.

— Вот именно — не подумал! Ты рассказал мне, как пригрозил ножом молодому крестьянину. Запомни, Киалл: таким, как мы, легко, а у крестьянина жизнь тяжелая. Ему приходится уповать на то, что будет в меру дождей, чтобы зерно взошло, и в меру солнца, чтобы оно созрело. В любое время засуха, голод или набег могут разорить его и отнять у него дорогих сердцу людей. Не проси больше, чтобы я объяснил тебе то или это, — думай сам.

Кусты зашуршали, и появился Финн.

— Окас вернулся. Говорит, что нам предстоит проделать путь в сотню миль. И дорога по большей части трудная. Я отправил Маггрига закупить припасы. Правильно, Мастер?

— Да, Финн, спасибо. Мы отправимся, как только он вернется, и разобьем лагерь подальше отсюда. Еще одну ночь с этим занудливым говоруном я не выдержу.

— Подумать только, Мастер, — нынче он будет угощать односельчан рассказами о том, как лестно ты о нем отозвался. Они запомнят тебя как Чареоса, друга великого Норрала.

— Пожалуй, ты прав, — усмехнулся Чареос. Он прошел через подлесок к Окасу и Бельцеру. У старика был смертельно усталый вид. — Хочешь отдохнуть? — спросил его Чареос.

— Нет. Перед нами долгий путь. Ночью отдохну. В четырех часах езды на юг есть хорошее место для лагеря.

— Девушка жива? — спросил Чареос. Киалл как раз подошел к ним.

— Была жива, когда ее привезли в город. Дальше я не видел — расстояние слишком велико. И мне не за что зацепиться, кроме любви Киалла к ней, а этого недостаточно. Если бы я ее знал, я нашел бы ее где угодно.

— Долго ли нам ехать?

— Недели три. Или месяц. Дорога трудная, и ехать придется с оглядкой. Надирские племена, разбойники, надрены. И не только они.

— Кто еще?

— Демоны, — сказал Окас.

Бельцер осенил лоб и грудь знаком Хранящего Рога, и Финн последовал его примеру.

— Какие еще демоны? — спросил Чареос. — Какой колдун захочет помешать нам?

Окас, не поднимая глаз, пожал плечами и принялся чертить круги в пыли. Чареос опустился рядом с ним на колени.

— Скажи, друг, при чем тут демоны? Окас посмотрел ему в глаза:

— Ты попросил меня помочь тебе — и я помогаю. А что, если я попрошу о помощи тебя?

— Ты мой друг, — без колебаний ответил Чареос. — Если ты нуждаешься во мне или в любом из нас, тебе стоит только сказать. Эти демоны охотятся за тобой?

— Нет. За одним стариком, врагом Джунгир-хана. Он живет один в горах, далеко отсюда. Он попросил о помощи меня — но если я отправлюсь туда один, то погибну. И все же я должен помочь.

— Тогда я пойду с тобой, — сказал Чареос.

— И я, — отозвался Бельцер, стиснув своей ручищей плечо Окаса.

Окас кивнул и снова начал рисовать в пыли. Чареос, видя, что старик молчит, оставил его в покое.

— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал Киалл, и Чареос отошел с ним под сень развесистого вяза. — Поможет ли нам это в поисках Равенны?

• Предыдущая
• 34/62
• Следующая