Моя жизнь после смерти - Уилсон Роберт Антон - Страница 55

На другом уровне понимания Империя в буквальном смысле бессмертна. Мы по-прежнему живем в государствах, где под маской "демократии", "социализма" или чего-нибудь еще правит небольшая олигархия, а основная масса людей живет в откровенном или замаскированном рабстве. (Таким образом, взлом означал, что Нерон, или Никсон, или какие-то агенты Империи панически боялись, что у Фила "откроются глаза" и он увидит весь ужас ситуации, в которой мы находимся). Точно так же Черная Железная Тюрьма символизирует не только "ночной кошмар истории", от которого пытался пробудить нас Джойс, но иллюзию, в которой "материальные вещи" обладают одновременно плотностью "материи" и независимостью "вещей". Как Фил подчеркивал в романе "ВАЛИС", "падение" человечества произошло в результате не нравственной, а онтологической ошибки, когда "феноменальный мир принимался за мир реальный", т. е. карта принималась за территорию.

Позже Фил попеременно приписывал свои переживания то "Зебре", то "ВАЛИС". Зебра обозначает разум настолько гигантский, что он остается невидимым, потому что мы целиком и полностью принимаем его за окружающую среду - нашу среду обитания. Английская аббревиатура ВАЛИС (англ. VALIS буквально расшифровывается как "Vast Active Living Intelligence System") в переводе на русский язык означает "Гигантская Деятельная Живая Разумная Система". Обычно под такой системой понимается космический спутник, который вращается по околоземной орбите. Его якобы оставили исследователи с Сириуса, направляя вектор нашей эволюции от животных к человеку, а от человека - к сверхчеловеку.

Иногда, а с годами все чаще, Фил признавался (в "Экзегезе"), что Зебра и ВАЛИС были научно-фантастическими метафорами, которые в его субкультуре соответствовали сверхразуму, в ранние эпохи называемому "Богом".

Столь же часто Фил рассматривал возможности того, что он просто заболел шизофренией. Он так и не пришел ни к какому определенному выводу на сей счет.

В сущности, когда я познакомился с Филом примерно в 1977 году ( я не веду дневников и не сохраняю архивы, как он, поэтому могу говорить о датах лишь приблизительно), он очень подробно расспрашивал меня о моих "мистических" переживаниях 1973 года, когда я тоже временами подозревал, что вошел в контакт с Высшим Разумом с Сириуса. (В 1976 г. я опубликовал "Космический триггер", в котором рассказал об этих ощущениях). При первой встрече Фил мне не рассказал о своих февральско-мартовских опытах "контакта с Сириусом", поэтому мне кажется, что он расспрашивал меня столь дотошно, чтобы понять степень моей психической вменяемости. Если бы я показался ему психически нормальным, возможно, он перестал бы беспокоиться о своей вменяемости; а вот если бы я показался ему психом, то тогда ему снова пришлось бы рассматривать возможность собственной психической невменяемости.

Подозреваю, мы оба, по мнению Фила, прошли испытание, по крайней мере, в порядке рабочей гипотезы.

Ницше говорил, что мистики никогда не практиковали ту жестокую реалистичность (или скептицизм), которую осмелился практиковать он. Ему пришлось бы взять свои слова обратно, узнав Фила Дика (а также, мне кажется, Алистера Кроули). Фил никогда не переставал все подвергать сомнению, задавать вопросы и искать альтернативные модели (маски), которые бы содержали или объясняли его патанормальное восприятие.

Три романа, которые он написал за эти последние восемь лет, рассматривают три различных подхода к личным переживаниям, записанным и проанализированным в "Экзегезе". В романе "ВАЛИС" Фил сидит на заборе, как агностический шалтай-болтай, немного свешиваясь то в одну сторону, то в другую, но никогда не покидая забор. В следующем романе "Божественное вторжение" Фил преподносит свои самые сумасшедшие научно-фантастические и гностические идеи в виде абсолютной истины (но не забывайте, что он публиковал это как литературное произведение). В последнем, самом смешном и самом грустном романе "Переселение души Тимоти Арчера", Фил излагает нам свою теорию реинкарнации. А когда мы постепенно понимаем, что гностическая и буддийская теории перевоплощения душ совершенно оправданы, он хладнокровно разрушает свою собственную теорию методом рационального скептицизма, показывая, что факт переселения души всегда до некоторой степени недоказуем. Он призывает нас, писателей и философов, заняться реальным делом, увидеть реальные и неопровержимые страдания бедных и голодных и искать решение этой проблемы.

Три разных ответа...а в "Экзегезе" он по-прежнему задумывается и ищет новые ответы, пока не умирает от последнего инсульта. Когда мы познакомились, я полюбил Фила Дика за его мысли и за талант. Читая "Экзегезу", я узнал его как честного ученого, и даже самому Ницше пришлось бы признать, что Дик все подвергает сомнению. С каким удовольствием я пишу об этом непредубежденном, вечно сомневающемся, страстно и напряженно живущем человеке, особенно после всех тех часов, которые потратил, ползая по темным догматичным пещерам с троглодитами вроде Сагана, Гросса и Левитта...

Что касается меня, то проработав идеи о том, что мои переживания были результатом телепатической помощи со стороны реальных адептов на Земле или таких же адептов на Сириусе, или результатом моего Поэтического Воображения (как называл эту способность Блейк), сейчас я отвечаю людям, которые задают мне вопрос об этом аспекте моего жизненного пути, что в настоящее время приписываю все эти опыты шестифутовому белому кролику, обладающему сверхъестественными способностями, хорошо известными в графстве Керри. Мне нравится эта модель, поскольку я не думаю, что найдутся столь большие идиоты, которые воспримут эту метафору буквально...

Глава тридцать пятая. Люси в небесах с алмазами

В которой мы приступаем к поиску

заключительного аккорда для нашей фуги

О, здорово - здесь никого нет, кроме людей!

"Харви"

Все это может быть просто случайностью...

Должно быть, это Судьба...

"Человек, который считал себя царем"

"Что ты включаешь, когда выключаешь?"

Впервые я услышал этот вопрос из уст д-ра Тимоти Лири в 1968 году. Сам он на него ни разу мне не ответил; ему просто хотелось, чтобы я задумался. Я начал задумываться об этом, наверное, в тысячный раз, когда начал искать заключительные метафоры, которые позволили бы разгадать "Загадочные вариации" английского композитора и дирижера Элгара Эдварда, - их я изложил в данной книге.

Прежде чем уйти с головой в изучение масок и масок-за-масками, давайте рассмотрим кое-что чуть менее сложное, чем человеческая психонейрофармакология. Давайте рассмотрим обычный телевизор.

Притворившись полными дебилами или философами-академистами, давайте-ка присядем и представим, что проводим глубокую медитацию на телевизоре.

Поскольку кто-то включил телевизор еще до того, как мы вошли в комнату, нам сначала невдомек. Что телевизор относится к классу вех неодушевленных предметов. Напротив, мы отчетливо видим вполне одушевленную жизнь. Через некоторое время мы даже узнаем, что у главных живых систем есть имена: Люси, Рики, Фред и Этиль. В процессе дальнейшего логического анализа мы решаем, что главная над всеми Люси, и мы провозглашаем Люси "разумом" телевизора, а всех остальных считаем "органами" телевизора.

Потом мы можем потратить годы и даже десятилетия на споры о точных логических причинно-следственных отношениях в этом фундаментальном дуализме между "разумом" и "органами". Умрет ли "разум", если умрут "органы"? Сколько "разумов" управляют одним "органом"?

Перелетим на несколько столетий вперед. Пришел век эмпиризма, и мы отважились на эксперименты с телевизором, или с миром, или как мы там это назовем. В сущности, мы пытаемся осуществить настройку. Исходя из предположения, что ни инквизиция, ни управление по борьбе с наркотиками, ни КНРСПЯ, ни подобная им система устрашения теперь не сожжет нас на костре, мы не только включаем телевизор, но и пытаемся его настроить. И вдруг обнаруживаем, что в "мировом приемнике" или "мировом процессе" есть не только "комплекс Люси", но и масса других прекрасных девушек (Дороти - левое полушарие мозга, Бланш - либидо, Роуз - правое полушарие мозга, София древний мозг)... И бесконечный цикл злодейских преступлений и катастроф, о которых сообщают люди, чьи лица не отражают никаких эмоций (хотя они всегда приветливо улыбаются, когда заканчивается передача)... И бесчисленные полчища полицейских. Стреляющих в бесчисленные орды "преступников"... И какие-то приятные люди, живущие в двадцать четвертом веке на борту космического корабля "Энтерпрайз"... И какая-то забавная стайка пожилых дам. Щебечущих о том, что детстве испытывали сексуальные домогательства со стороны родителей и ныне желающих обсудить это перед камерой... И сборище джентльменов в странных костюмах, ораторствующих о Боге... И два типа, каждый из которых хочет стать президентом США и почти все время улыбается, когда не хмурится и не разоблачает соперника как лживого продажного подлеца и негодяя.