Кулибин - Яновская Жозефина Исааковна - Страница 3

• Предыдущая
• 3/22
• Следующая

Ваня потушил свечу и лег в постель. Он решил попросить у соседа часы ещё на несколько дней, чтобы попытаться самому сделать такие же. Ведь он теперь хорошо знал, как устроен часовой механизм.

В особый ящичек под кроватью складывал Ваня готовые части для часов. Число их с каждым днем росло. Всё приходилось вырезывать перочинным ножом — других инструментов у Вани не было. Это было трудно и кропотливо. Ведь колесики должны были быть совершенно круглыми и каждое из них имело много зубчиков!

Последней была вырезана кукушка.

Поздней ночью Ваня собрал свои часы. Поставил на место стрелки, прикрепил кукушку. Попробовал пустить в ход. Часы не пошли. В чём дело? Может быть, он их не так собрал? Или, может быть, не так сделана какая-нибудь часть?

Снова часы разобраны. Теперь он каждое колесико сверяет с лежащими тут же часами соседа. Как будто бы всё сделано так же. Но почему же те часы идут, а его — нет!

Долго бился Ваня и наконец понял, что всё дело в точности изготовления частей механизма. Как будто бы такое колесико — и всё же не такое. Чуть потолще зуб, побольше зазор между зубьями — и уже нарушена равномерность в движении: часы не идут, останавливаются. Перочинным ножом нельзя сделать часов! Нужно, очевидно, иметь особый инструмент. Но какой именно и где его достать? Если б можно было хоть раз побывать в часовой мастерской, взглянуть, как изготовляются часы! Но часовые мастерские далеко — в Петербурге, Москве, а попасть туда он не мог и мечтать.

Снова Ваня стал искать книги.

Он даже похудел за последнее время. В лавку приходил усталый. Отец недовольно ворчал.

Так проходили дни за днями, недели за неделями. Но как-то раз, совсем неожиданно для Вани, отец сказал:

— Собирайся, сын, поедешь в Москву!

Ваня не поверил. Уж не узнал ли отец его сокровенных мечтаний? Не смеется ли над ним?

Но отец говорил серьезно: нужно было срочно ехать в Москву выяснять вопрос о судебной тяжбе.

К тому времени Ване исполнилось семнадцать лет.

Быстро и радостно он собрался в дорогу. Путь предстоял не близкий. В первый раз Ваня так далеко выезжал из дому.

Мимо сёл, деревень, мимо почтовых станций ехал Ваня Кулибин в Москву.

Кажется, исполняется то, о чём он не смел даже мечтать! Ведь в Москве есть часовщики, и он сумеет, может быть, с кем-нибудь из них поговорить.

Ваня вспомнил, как он в детстве устраивал мельничку.

Ему было тогда лет двенадцать.

Он хотел сделать такую мельничку, чтобы она работала, как настоящая. Подолгу простаивал он у плотин, у мельничных колес, изучая их работу. Тогда тоже он не сразу всё понял. Тайком от отца он стал вырезать отдельные части. Отец был строгий. Он давно заметил, что сын всё любит что-то мастерить: то сделает флюгарку на крышу, то перегородит плотиной ручеек, строгает палочки, вырезает колесики. Не нравилось это отцу. Он хотел сделать из сына торговца. В торговле нужно быть бойким: уметь зазвать покупателя, быстро отвесить товар, а не прятаться по темным углам и строгать какие-то безделушки. Часто тяжелая рука отца опускалась на Ваню, а игрушки его летели в печку.

Но мельничку Ваня запрятал так, что отец не нашел. А когда всё было готово, даже жернова из камня, он поставил свою мельничку на быстрый ручей около дома — и она заработала, как настоящая. Сколько тогда было радости!

Это было первое замечательное творение Вани Кулибина. Дети и даже взрослые приходили любоваться на мельничку. Только отец не пошел. Мельничка простояла до следующей весны, пока сильный разлив не снес её.

В другой раз Ваня сделал непроточный пруд проточным.

Дом Кулибиных стоял на Успенском съезде, возле оврага. Вокруг дома был большой тенистый сад. Весной здесь бывало сыро, просачивались ключи, текли ручьи. В нижней части сада находился пруд. В нем не раз пробовали разводить рыбу, но она не выживала из- за плохой воды.

Тогда Ваня выкопал около пруда водоем, собрал туда воду с нескольких ключей и каналом соединил водоем с прудом. А из пруда сделал отвод и поставил плотину со шлюзом. Теперь, по мере надобности, он мог выпускать воду из пруда и наполнять его свежей. С этих пор стала рыба водиться в кулибинском пруду.

Даже отец не ругал тогда сына за эту затею.

Всё это было в прошлом.

А теперь нужно узнать, как делают часы, узнать во что бы то ни стало!

Лишь на шестой день, ранним утром, Ваня подъезжал к Москве.

У заставы его остановили. Из полосатой будки вылез заспанный караульный, проверил подорожную. После этого Ваню впустили в Москву.

Улицы были узкие, кривые и грязные, оканчивающиеся зачастую тупиками; маленькие деревянные домишки; среди домов много каменных церквей и монастырей.

Ваня добрался до постоялого двора. Время было раннее, присутственные места ещё закрыты. Он оставил вещи на постоялом дворе и пошел бродить по городу.

На Красной площади он увидел величественные башни Кремля, высокую колокольню Ивана Великого, сказочно красивый храм Василия Блаженного.

В центре города улицы были мощеные, попадалось много каменных домов.

Ваня внимательно оглядывал каждый дом, читал каждую вывеску. Может быть, где-нибудь он найдет часовую мастерскую.

По Никольской улице, мимо первого в России Печатного двора, шел Кулибин и наконец увидел то, что искал.

Это была небольшая мастерская. Над дверью висела синяя вывеска: «Часовая мастерская Лобкова».

Несмотря на ранний час, там уже работали. Склонившись над столом, мастер собирал маленькие часы, каких Ваня никогда до сих пор не видел. По стенам висело ещё несколько часов разных размеров.

Вдруг в одних часах распахнулась дверца и из нее выскочила кукушка.

Это было так неожиданно, что Ваня даже вздрогнул. Кукушка была точно такая же, как в Нижнем Новгороде. Не думая больше ни о чём, Ваня толкнул дверь в мастерскую.

— Я хотел бы узнать, как делаются часы, — просто сказал он.

Лобков оказался любезным человеком. Он показал Ване инструменты, которыми изготовляют часы, как ими пользоваться. Показал часы разных систем.

Ваня пробыл в Москве всего несколько дней. И почти всё время ему приходилось отдавать хлопотам по тяжбе.

В присутственных местах всегда было много народа. Приходилось выстаивать длинные очереди. Но всё же он каждый день урывал время и забегал к Лобкову.

В день отъезда Ваня упросил Лобкова продать ему некоторые инструменты. Правда, они были не совсем исправны, но это не смущало юношу. Счастливым он ехал домой. Он вёз с собой лучковый токарный станок, резальную машинку, сверла, зубила.

Дома он прежде всего привел всё это в порядок. Потом принялся снова за деревянные часы с кукушкой. Теперь-то он их должен сделать!

На токарном станке он выточил колесики, резальной машинкой прорезал зубцы. Он прорезал их не так, как показал ему Лобков, а на свой, особый манер. Так было быстрее.

Когда все части были готовы, Ваня Кулибин собрал часы и пустил их в ход. Колесики завертелись, кукушка закуковала. День, два, неделю часы стояли на проверке. Они шли прекрасно. Тогда Ваня решил их продать и на эти деньги сделать новые часы. Покупатель быстро нашелся.

Это был первый заработок в жизни Вани Кулибина и потому особенно радостный.

Теперь он начал делать медные часы. Они были такие же самые, с кукушкой, но только из меди.

Скоро слух о Кулибине пошел по всему Новгороду. Люди говорили о том, что наш, русский, не немец, принялся за «хитрое рукомесло». Одни хвалили его, другие ругали, но все хотели иметь часы.

От заказчиков не стало отбоя.

Тогда Кулибин стал делать для деталей часов модели и отдавать литейщикам отливать их. Это было гораздо быстрее, чем вытачивать их на станке.

Родители Кулибина умерли. Он закрыл лавку на Нижнем базаре — к торговле душа его не лежала — и открыл часовую мастерскую. Теперь он полностью мог отдаться любимому делу.

• Предыдущая
• 3/22
• Следующая