Точка невозвращения - Вольнов Сергей - Страница 9
- Предыдущая
- 9/80
- Следующая
Вот с чем атомоходу крупно повезло, так это с погодой. Шторма огибали стороной воды, которые резал носовой таран «Красной Жути». Будто воздушная стихия убоялась грозных пассажиров и предпочла не связываться с ними.
И вот наконец-то безумный поход привел кроваво-красно выкрашенную субмарину к цели. ТУДА. И незваные забортные, все четверо, отправились на берег. Поблагодарили, попрощались и отчалили. Доставить их Кэп поручил Фадриддину, и старый морской волк со всей ответственностью выполнил приказ; никто не ведал, что он единственный из всей команды мысленно молит Аллаха, чтобы ЭТИ поскорее убрались.
В отличие от прочих Фадди не считал, что ОНИ принесли атомоходу охотничью удачу. Совсем наоборот, полагал мединец, пришлые подвергли красную субмарину неоправданному риску. Хотя до поры благоразумно держал свои мысли при себе.
А мог бы подтвердить – на личном примере.
Утлый глайдер преодолел остаток расстояния – полсотни миль территориальных вод, в которые атомоход все же не рискнул соваться, – и доставил на остров четверку пришельцев, сопровождаемую мединцем.
И здесь, на берегу, Боцман напоролся на настоящую засаду!
Единственный звездолет, в данный час обретавшийся на взлетно-посадочном поле, дряхлый ветеран грузоперевозок, звался «Зеленый Полумесяц 088», а порт приписки имел Джиддабад. МЕДИНСКИЙ корабль, шайтан побери!!!
«Собственное табу нарушил! От астропортов держись как можно дальше! Ишак старый! Подзабыл, да, как восемь циклов назад в транзитном порту Антареса нарвался на землячков, и пришлось нырять в первое попавшееся корыто, а оно оказалось почтовиком с Яббера?! Память отшибло, шакал облезлый?..» Фадриддин мысленно клял себя, при этом бочком-бочком отступая к спасительному глайдеру. Но вдруг ощутил, как стальные пальцы волчьим капканом ухватили его предплечье.
– Тебе повезло, моряк, что корыто сюда шло, а не в каменистую пустыню Новой Гоби… – спокойно сказал Сол, он же Вань. – Тебе туда с нами вовсе не обязательно топать, жертва религиозного фанатизма. Здесь и распростимся. Семь футов под килем и семь сотен над рубкой!
– Точно, – добавила Ир, ткнув крепеньким кулачком в другое плечо Фадриддина. – Не поминай лихом, мы не такие уж и страшные. Злые, это точно, но не злобные… Рыжая, не отставай.
И юрким миноносцем сопровождения припустила за своим большегрузным муженьком. Измученная качкой рыжеволосая молчунья, заметно пошатываясь, потрепанной штормом шхуной пристроилась в кильватер слаженной парочке мухомов. Ее роскошные волосы заметно глазу живо зашевелились. Причем длинные пряди вовсе не развевались по ветру; они колыхались в разные стороны, словно по собственному желанию. Нечто подобное прическа рыжей уже вытворяла, но не так активно, и раньше старый мединец думал, что самостоятельное движение ему просто мерещилось.
«Конвой» удалялся по направлению к взлетно-посадочной площадке… А со старого морского волка в этот миг будто наваждение спало. Он тут же немерено обрадовался, что ЭТИ шайтаны ч-ч-чертовы, мутанты недорезанные, отцепились от его родной субмарины, что марш-бросок в неизвестность вот-вот закончится. Хотя опасения оставались, пока грузовик не растворился в небе…
Проревел. Растворился. КОНЧИЛОСЬ. И лишь тогда Фадриддин Шерх Муссейн, старый мединец, обнаружил, что на пропахшем солью берегу (а чем ему еще вонять на планете, где 99,9 процента поверхности – аш-два-о с минеральными добавками?!) он стоит в компании. Приятной такой компании, несколько жестковатой, правда, но – вполне теплой.
– Я остаюсь, – сказала «компания». – Меня и не приглашали, собственно. Опять не пригласили, сволочи. Всю жизнь меня только бросают и прогоня… – Она осеклась на полузвуке. Голос ее сел и надрывно ломался, когда продолжила: – Видать, я и вправду… кажусь всем такой конченой стервой… что…
Она обреченно замолчала, не договорив. Но такая неподдельная, искренняя БОЛЬ вдруг послышалась старому изгнаннику в ее севшем голосе…
– Хорошо, что не, – сказал мединец. – Я тебя специально приглашаю. – И неожиданно для себя ласково, как никогда в жизни, выдохнул: – Ха-арррд…
Он бы никогда не подумал, что у такой суровой женщины может быть такой БЛАГОДАРНЫЙ взгляд.
И Фадриддин Шерх Муссейн утешился. Он простил злого Ивана. Тот оставил старому боцману доброе наследство. ХАРД. Ее имя тоже было восхитительно рычащим и напоминало имена женщин его далекой, ненавистной и, невзирая ни на что, любимой Родины.
У каждого человека есть только одна точка во Вселенной, которую он до смерти обречен любить, даже если больше никогда не увидит солнца, под лучами которого издал самый первый в жизни крик.
Глайдер вернулся на атомоход не с одним, а с двумя членами экипажа. Вовремя. Тораи Сенга, освобожденный от наваждения, сгорал со стыда, что его так дешево и сердито использовали: тормознули, вломились на борт, вынудили изменить курс, доехали куда хотели, сделали ручками и отвалили ничтоже сумняшеся. Матросы и офицеры неистовствовали, требуя незамедлительного отбытия домой, долой из смертельно опасных вод. Долой, домой!!! Под горячую руку Хард едва не растерзали, но боцман заступился за нее, с кинжалом и мечом наперевес встал между нею и толпой.
– Женщина эта, – заявил он парням и девкам экипажа, – точно такая же подневольная жертва страшного ведьмака-оборотня и его подручных мутанток, бритой и рыжей! – и поведал историю фантастического побега из концлагеря, потрясши народ и под самый подволок впечатлив его. «Старшая жена» на обратном пути рассказала ему все перипетии появления в водах океана похожей на космолет «лодки»; и вправду оказавшейся орбитальным суденышком, так называемой труповозкой, которую загадочная парочка Иван-Ира ведомым только им способом убедила преодолеть межпланетное пространство. Кажется, и девчонка им как-то помогала управлять шаттлом…
Возвращение на борт было светлым и радостным; его лишь несколько омрачил короткий инцидент. Прямо по курсу почти спокойная поверхность воды вдруг забурлила, и в пологих волнах возникла здоровенная конусообразная воронка. Из спирального вихрения, чуть ли не в нос крохотной лодчонке, выпрыгнула и ринулась к берегу огромная черно-белая рыбина, невиданная в здешних краях, но очень похожая на дельфинидов, что обитают в мединских морях. Фадриддин успел отвернуть в последнюю секунду, и тарана не случилось.
Заглушив движок и громогласно выражаясь самым отборным боцманским наречием, он вместе со специально приглашенной Хард проводил морскую тварь взором. Вздымая высокие буруны, рыба молниеносно удалилась по направлению к острову, издав при этом противный тонкий звук; она будто взвыла от обиды, а может, мучительно застонала от боли. Воронка уже схлопнулась, потревоженные волны разгладились, но примерно на том месте, где она появлялась, из воды высунулась еще одна морда; гораздо меньших размеров, чем усвистевшая к астропорту тварь, но столь же отчетливо дельфиноподобная.
В глазках маленькой, не больше трех ярдов рыбы светился совершенно не рыбий ум. Хотя эта молчала. Беззвучно попялившись на глайдер, на торчащих над низким бортиком мужчину и женщину, морда вдвинулась в воду. Идеально обтекаемое тело экстренно погрузилось и бесследно растворилось в глубине, как мединский корабль в небе.
Откуда эти-то в водном мире, аборигены которого еще не эволюционировали до млекопитания, взялись, спрашивается? Разве что какие-нибудь иные-дельфиниды заплыли из акватории югов… Так далеко?!
Об этом странном происшествии боцман тоже проинформировал экипаж, а «Красная Жуть» тем временем уже на полном вперед мчалась ОБРАТНО. Домой. Что другого дома у него уже не случится никогда, мединец понял, когда Яббер утратил космическую связь с другими мирами Сети. Когда Сеть Миров со всеми ее соблазнами и опасностями для системы Омеги Опоссума превратилась во вчерашний день, который не вернешь. Из этой акватории просто некуда стало деться.
«Не видать мне настоящего порта, как своего затылка. Прощай навеки, Медина…» – осознал Фадриддин Шерх Муссейн. Но если и была в этом осознании капелька грусти, то совсем крохотная. СЕГОДНЯ старый боцман был счастлив. Он добрался к причалам своего ПОРТА, отдал концы и надежно пришвартовался.
- Предыдущая
- 9/80
- Следующая
