Завтра была война

Автор: Борис Львович Васильев

Пролог

Автор вспоминает 9 «Б» класс, в котором он когда-то учился. На память об одноклассниках у него осталась только старая, расплывшаяся по краям фотография, сделать которую всех подбила активистка Искра Полякова. Из всего класса до старости дожило только девятнадцать человек. Кроме автора и Искры в компанию входили спортсмен Паша Остапчук, вечный изобретатель Валька Александров по кличке Эдисон, легкомысленная Зиночка Коваленко и робкая Леночка Бокова. Чаще всего компания собиралась у Зиночки. Искра всегда что-то рассказывала, читала вслух, а Валька изобретал устройства, которые, как правило, не работали.

К тихому Зиночкиному отцу ребята относились пренебрежительно, пока однажды в бане не увидели его исполосованную шрамами спину — «сине-багровый автограф гражданской войны». А мать Искры, товарища Полякову, ходившую в сапогах и кожанке, все побаивались и не понимали, что на душе у неё такие же шрамы, как и на спине у Зиночкиного отца. В повести автор возвращается к тем наивным мечтателям.

Глава первая

Этой осенью Зиночка Коваленко впервые осознала себя женщиной. Воспользовавшись отсутствием родителей, она огорчённо разглядывала в зеркале свою не по годам зрелую грудь, слишком худые бёдра и ноги с несоразмерно тонкими щиколотками, когда в дверь позвонила Искра Полякова. Зиночка немного побаивалась строгую подругу, «совесть класса», хотя и была на год старше. Кумиром Искры была её мать, несгибаемый комиссар товарищ Полякова, с которой девочка всегда брала пример. Только недавно она поняла, что её мать глубоко несчастна и одинока. Однажды ночью Искра увидела, как мать плачет, за что была выпорота широким солдатским ремнём. Необычным именем девочку наградил отец, которого она не помнила. Будучи комиссаром, он оказался «слабым человеком», и мать «с привычной беспощадностью» сожгла в печке его фотографии.

К Зиночке Искра пришла с сообщением, что Сашка Стамескин больше не будет учиться в школе. Теперь занятия в школе надо было оплачивать, но у Сашкиной матери, вырастившей сына без отца, не было на это денег. Стамескин был личным достижением и завоеванием Искры. Ещё год назад он вёл вольную жизнь хулигана и двоечника. Истощив терпение педсовета, он рассчитывал обрести полную свободу, когда на его горизонте появилась Искра. Она как раз вступила в комсомол и решила, что первым её комсомольским подвигом станет перевоспитание Стамескина.

Придя в первый раз к нему домой, Искра увидела прекрасные рисунки самолётов. Девочка заявила, что такие самолёты летать не будут, Стамескина это задело, и он заинтересовался математикой и физикой. Но Искра была девочкой трезвомыслящей. Она предвидела, что Сашке всё это скоро надоест, поэтому отвела его в авиационный кружок Дворца пионеров. Теперь Сашке было что терять, он взялся за учёбу и забросил прежних дружков. И вот теперь Стамескин, ставший хорошим учеником, был вынужден уйти из школы.

Выход нашла Зиночка. Она предложила устроить Стамескина на авиационный завод, где имелась вечерняя школа. Помочь в этом могла Вика Люберецкая, дочь главного инженера авиазавода, которая сидела с Зиночкой за одной партой. Вика была очень красивой и немного надменной. Она уже превратилась в женщину и сознавала это. Искра сторонилась одноклассницы. Для неё эта шикарно одетая девочка, приезжавшая в школу на служебной машине, была существом из другого мира, к которому следовало испытывать ироническое сожаление. Зина взялась уладить это дело. Первого сентября Вика подошла к Искре и сообщила, что Стамескина устроят на завод.

Глава вторая

Артём Шефер много читал и занимался лёгкой атлетикой. Лишь одна странность мешала ему стать круглым отличником — он «скверно говорил» и не мог отвечать устные предметы. Началось это в пятом классе, когда Артём случайно разбил микроскоп, а Зиночка взяла вину на себя. С тех пор под взглядом Зины у мальчика костенел язык — это была любовь. Страшную тайну Артёма знал только лучший друг Жорка Ландыс, безответно влюблённый в Вику Люберецкую.

Проработав все лето чернорабочим, Артём решил потратить первый заработок на празднование своего шестнадцатилетия. Во второе воскресенье сентября у Артёма собралась шумная компания во главе с Искрой. Ребята танцевали, играли в фанты, а потом начали читать стихи. И тогда Вика прочла несколько стихотворений почти забытого «упадочнического» поэта Сергея Есенина. Стихи понравились даже Искре, и Вика дала ей почитать потрёпанный томик.

Глава третья

Многоэтажная школа, в которой учились ребята, была построена недавно. Поначалу обязанности директора исполняла классная 7 «Б» Валентина Андроновна по кличке Валендра. Она распределила классы по возрастающей, и школа стала похожа на слоёный пирог — «каждый этаж жил жизнью своего возраста», никто не бегал по лестницам и не катался на перилах. Через полгода Валендру заменил Николай Григорьевич Ромахин, бывший командир кавалерийского корпуса. Первым делом он перемешал классы и повесил зеркала в женских уборных. Школа зазвенела детскими голосами и смехом, а у девочек появились бантики и модные чёлки. Вся школа обожала директора и терпеть не могла Валендру. Её же нововведения Ромахина злили — они шли вразрез с представлениями Валентины Андроновны о воспитании детей. Она начала борьбу с директором, по любому поводу строча письма «куда следует».

О том, что на дне рождения читали Есенина, Валендре проговорилась Зиночка — классная застукала её перед зеркалом и напугала. Узнав у Искры, что стихи читала Вика, Валентина Андроновна отступила: в городе Люберецкого очень уважали. Искра решила рассказать об этом Вике, и после школы подружки направились к Люберецким.

Мать Вики давно умерла, и Леонид Сергеевич Люберецкий растил дочь один. Он вечно тревожился о Вике, и поэтому сильно её опекал и баловал. Вика же очень гордилась отцом. Несмотря на многочисленные подарки, импортную одежду и служебный автомобиль, Вика была умной и порядочной девочкой. Жила она очень замкнуто — положение отца создало стену между ней и одноклассниками. В тот день её впервые навестили девочки из класса, и Леонид Сергеевич обрадовался, что у дочери всё же есть друзья.

Искра и Зиночка впервые оказались в таком красивом доме. Их напоили чаем и угостили вкуснейшими пирожными. Оказалось, что Люберецкий знаком с товарищем Поляковой — в гражданскую они воевали водной дивизии. О разговоре с Леонидом Сергеевичем Искра думала несколько дней. Особенно поразила её мысль, что «истина не д��лжна превращаться в догму, она обязана всё время испытываться на прочность и целесообразность», ведь мать Искры верила в непреложную истину, воплощённую в советской идее, и была готова защищать её до последнего вздоха.

Глава четвёртая

В начале каждого учебного года Зиночка определяла, в кого будет влюблена. Ей нужно было не нравиться своему «объекту», а самой страдать от ревности и мечтать о взаимности. В этом году влюбиться не получилось. Некоторое время Зиночка пребывала в смятении, но вскоре поняла, что сама стала «объектом». Она быстро успокоилась, но тут на горизонте появились два десятиклассника, один из которых, Юра, считался самым красивым мальчиком в школе. Принимать решения Зиночка не умела — за неё всегда решала Искра, но спрашивать у подруги, в кого влюбляться было немыслимым. Дома тоже помочь не могли: сёстры были намного старше Зиночки, а родители всегда заняты. И Зиночка нашла выход сама. Она написала три одинаковых письма с туманным обещанием дружбы, отличавшихся только обращениями, и стала думать, кому из троих воздыхателей отправить письмо.

Через три дня раздумий два письма Зиночка потеряла, но одно из них попало в руки Валентины Андроновны. Торжествуя, она отнесла письмо директору, надеясь, что тот пропесочит Зиночку на общем собрании, но Николай Григорьевич посмеялся и сжёг «улику». Разъярённая Валендра решила открыто защищать то, что искренне считала советскими методами воспитания.

Искра же выпустила подружку из под контроля — она была занята собой. Работая на авиазаводе, Саша Стамескин заметно повзрослел, у него появились собственные суждения и особое отношение к Искре. Однажды, гуляя в парке, они поцеловались, и этот поцелуй стал «могучим толчком уже пришедших в движение сил». Искра начала взрослеть, и её потянуло не к легкомысленной Зиночке, а к уверенной в себе Вике, которая уже перешла этот нелёгкий рубеж. Вскоре она снова побывала в гостях у Люберецких, разговаривала с Викой о женском счастье, а с Леонидом Сергеевичем — о презумпции невиновности. Вика сказала девочке, что не может её любить, поскольку она — максималистка. Искру эти слова очень огорчили. Придя домой, она написала статью для школьной газеты с рассуждениями о виновности и невиновности, но пришедшая с работы мать сожгла статью, заявив, что советский человек должен не рассуждать, а верить.

Глава пятая

Первого октября красавец Юра пригласил Зиночку в кино на последний сеанс. Коваленки воспитывали младшую дочь в строгости, но в тот день мать — хирургическая медсестра — была на дежурстве, отец — мастер на заводе и активист — тоже был занят, и Зиночка согласилась. После сеанса Юра предложил где-нибудь посидеть, и Зиночка повела его к дому Люберецких, где в кустах скрывалась уединённая скамеечка. Сидя на ней, ребята увидели, как к подъезду подкатила чёрная машина, и трое мужчин зашли в дом. Через некоторое время из подъезда вышел Люберецкий в сопровождении этих людей, за ними выскочила Вика, громко крича и плача. Уже из кузова Леонид Сергеевич крикнул, что ни в чём не виновен, и машина уехала.

Зиночка помчалась к Искре сообщить, что Люберецкого арестовали. Товарищ Полякова оставила Зину ночевать у себя, а сама отправилась к её родителям. Коваленко сомневался, что Люберецкий, «герой гражданской войны, орденоносец», мог оказаться врагом народа. Он решил пригласить Вику жить к себе. Придя домой, Полякова написала письмо в центральный комитет ВКП(б), в котором заступалась за Люберецкого.

Глава шестая

Утром родители Коваленко и Поляковой встретились в кабинете директора. Ромахин тоже был уверен, что Люберецкого арестовали по ошибке. Он предложил всем вместе написать письмо в соответствующие органы, но мать Искры попросила подождать. Она давно знала Леонида Сергеевича и считала, что на этом этапе дела достаточно её поручительства.

Подружки решили об аресте никому не говорить, но, придя в школу, Искра обнаружила, что об этом уже всем известно. Зиночке пришлось признаться, что у дома Люберецких она была не одна. Юрку, разболтавшего новость, следовало наказать. За это взялись Артём Шефер, Жорка Ландыс и Паша Остапчук. Пока девочки отвлекали школьного истопника, мальчики позвали Юрку в котельную. Дрался Артём, у которого были и личные мотивы.

После «дуэли» ребята отправились поддержать Вику. После обыска квартира Люберецких была перевёрнута вверх дном. Друзья помогли Вике прибраться, а Зиночка накормила её «особой яичницей».

У своего дома Искра встретилась с Сашкой. Тот сообщил, что Люберецкий на самом деле «враг народа». По заводу ходили слухи, что главный инженер продал фашистам чертежи самолёта. Искра поверила, но была убеждена, что Вика здесь не причём.

На следующий день Искра строго приказала ребятам вести себя с Викой как обычно. Днём Полякову и Шефера вызвали к директору — Валендре стало известно о драке в котельной. Допрашивала ребят Валентина Андроновна. Директор молчал, глядя в стол. Классная решила превратить драку в политическое дело, выставив Артёма главным заводилой. Ромахин заступиться не мог — многочисленные заявления Валендры принесли плоды, и директору объявили выговор. Наконец классная решила, что Искра проведёт экстренное комсомольское собрание, на котором Вику, как дочь врага народа, исключат из комсомола. Искра наотрез отказалась проводить собрание, после чего упала в обморок.

Когда Искра пришла в себя, Ромахин сказал, что собрание состоится через неделю, и он ничего не может изменить. Шеферу тоже придётся уйти из школы из-за «политической» драки. И тут Зиночка заявила, что Артём дрался из-за неё. Директор очень обрадовался возможности спасти хотя бы Шефера, и велел Зиночке написать докладную.

Глава седьмая

Докладная Зиночки помогла — получив взбучку от директора, Артём остался в школе. Неделя прошла, как обычно, только Валендра ни разу не вызвала к доске Вику, хотя на других уроках она отвечала на «пять». В субботу после уроков Вика предложила съездить всем классом в дачный посёлок Сосновка, попрощаться с осенью.

Ребята провели в Сосновке всё воскресенье. Вика показала свою дачу — аккуратный домик, выкрашенный в весёлую голубую краску. Дом был опечатан, девочке даже не позволили забрать личные вещи. Затем Вика увела Жорку Ландыса к реке, на своё любимое место под развесистым кустом шиповника, и позволила себя поцеловать. Потом ребята жгли костёр, веселились, но каждый помнил, что завтра — комсомольское собрание, на котором Вику исключать из комсомола, если она прилюдно не осудит своего отца.

На следующий день Вика в школу не пришла. Председатель райкома, однако, явился, и собрание пришлось начинать. От Валендры ребята узнали, что Ромахин практически уволен. В этот момент вернулась Зина, посланная за Викой, и сообщила, что Люберецкая мертва.

Глава восьмая

Расследование смерти Вики продолжалось сутки. Из оставленной девочкой записки было ясно, что она отравилась снотворным. Теперь Искра поняла, что в воскресенье Вика прощалась со своими друзьями. В оставшиеся до похорон дни ребята в школе не появлялись.

Устроить похороны помогла мама Артёма. Машину достать не удалось. В день похорон Ромахин закрыл школу, и толпа школьников во главе с директором несла гроб через весь город. Мальчики сменяли друг друга, только Жора Ландыс проделал весь путь, ни разу не сменившись. Мать запретила Искре «устраивать панихиду», но на кладбище девочка не выдержала и начала громко читать стихи Есенина. Потом Артём и Жорка посадили в изголовье могилы куст шиповника. На похоронах не было только Сашки Стамескина.

Дома Искру ждало извещение на заказную бандероль, написанное смутно знакомым почерком. Вскоре домой вернулась разъярённая товарищ Полякова. Она узнала о стихах, которые читала на кладбище её дочь, и хотела выпороть Искру. Та пригрозила, что уйдёт из дому, и женщина испугалась — несмотря на строгость, она очень любила дочь.

Глава девятая

Бандероль была от Вики. В аккуратном свёртке обнаружились две книги и письмо. Одна книга оказалась сборником стихов Есенина, автором второй был неизвестный Искре писатель Грин, о котором ей когда-то рассказывала Вика. В письме девочка объясняла, почему решилась на такой шаг. Ей легче было умереть, чем отречься от отца, которого девочка бесконечно уважала и любила. Для неё не было «страшнее предательства, чем предательство своего отца». Вика признавалась, что всегда хотела дружить с Искрой, но не решалась сблизиться с ней. Теперь она прощалась со своей единственной подружкой и оставляла ей на память свои любимые книги.

Николая Григорьевича Ромахина действительно уволили. Он обошёл школу и попрощался с каждым классом. Валендра торжествовала — она рассчитывала снова занять директорский кабинет. На последнем уроке она попыталась заставить Зиночку сесть на место Вики, но тут весь класс дал ей дружный отпор. Она стала чужой «настолько, что её даже перестали НЕ любить», и потеряла былую уверенность. Не помог Валентине Андроновне даже солидный учительский опыт. Она испугалась и некоторое время была с 9 «Б» официально-холодной и очень вежливой.

Искру, которая в тот день в школе не была, увёл гулять Стамескин. В этот раз девочка окончательно убедилась, что Сашка трусит, и не желает иметь ничего общего ни с дочерью врага народа, ни с теми, кто за неё заступался. От разочарования Искра плакала всю дорогу домой.

Валентина Андроновна торжествовала недолго — Ромахин вскоре вернулся на свой пост, но стал непривычно тихим и угрюмым. Никто не догадывался, что директора вернул Коваленко, целую неделю обивая пороги кабинетов и угрожая дойти до московского ЦК. За партой Вики никто не сидел. Сашка Стамескин молча привёз сваренную на заводе ограду для могилы, а Жорка покрасил её «в самую весёлую голубую краску».

На демонстрации в честь седьмого ноября директора не было. Ребята отправились к нему домой и узнали, что Ромахина исключили из партии. Соседка объяснила, что это сделала первичная организация, и товарищ Полякова из горкома обещала разобраться, но директор был подавлен, и тогда Искра запела песню о красных кавалеристах. Весь остаток дня они пели революционные песни, а потом Ромахин угощал ребят чаем.

Постепенно всё вошло в свою колею. Ромахина из партии не исключили, но улыбаться он перестал. Валентина Андроновна поначалу заискивала с классом, но постепенно это становилось формальностью. В конце ноября в класс ворвался Юрка-красавчик и сообщил, что Люберецкого отпустили. Кое-как успокоив Ландыса, ребята отправились к дому Вики. Люберецкий не понимал, зачем к нему пришли эти дети, пока не увидел под окнами весь класс, 45 человек. Они рассказали ему о последних днях Вики. Зиночка сказала, что этот год — високосный, и следующий, наверняка, будет лучше. Следующим был 1941.

Эпилог

Через 40 лет автор ехал в родной город на встречу выпускников и вспоминал. Из их компании в живых остались Валька «Эдиссон», Зина и Пашка Остапчук. Артём Шефер погиб, взрывая мост. Жора Ландыс был лётчиком-истребителем. Искра была связным подполья, руководил которым Ромахин. Поляковых повесили немцы — сначала мать, потом дочь. Зиночка Коваленко родила двух сыновей — Артёма и Жору. Сашка Стамескин стал большим человеком, директором крупного авиазавода. А Эдиссон стал не великим изобретателем, а часовщиком и «самое точное время в городе было у бывших учеников когда-то горестно знаменитого 9 „Б“».

Пересказала Юлия Песковая для Брифли.